Будущее наступает слишком быстро. И хотя ответ на главный вопрос «Каким будет медиарынок через 10-15 лет?» предоставит только время, медианалитикам удается спрогнозировать основные тенденции будущих медиа. Один из них – Андрей Мирошниченко – в беседе с «МедиаПрофи» не только обозначил главные характеристики медиа в ближайшем будущем, но и объяснил причины появления основных тенденций.
Одно поколение в четыре эпохи или Как успеть за временем?
— Тема будущего медиа пользуется сегодня огромной популярностью. Причем повышенный интерес к ней наблюдается не только у профессионального медиасообщества, но и у самих потребителей медиаконтента. С чем это связано?
— В первую очередь, такой интерес связан с тем, что будущее действительно становится важной частью настоящего. Это стало заметно в последние пять-семь лет. Прежде будущее было делом фантастов и небольшого количества футурологов. Сейчас довольно широкие слои общества интересуются этой тематикой. Подтверждением тому является появление большого количества прогнозов и футуристических изысканий в СМИ.
Отвечая на вопрос, почему тема будущего популярна, в том числе и в медиасфере, нельзя не затронуть тему об известном эффекте сжатия исторического времени. Что я имею в виду?
Эффект сжатия времени заключается в том, что в одном промежутке времени помещается определенное количество социальных событий. Это сжатие происходило всю историю человечества. И, видимо, сжатие времени, или «сгущенка времени», как я ее называю – подходит к некоторому порогу. Потому что сегодня в одном поколении помещается уже несколько эпох. Такого раньше не было никогда. В связи с этим, я выделяю понятие осевого поколения – в России это люди, которые родились в 40-е годы прошлого века. В их жизнь вместилось несколько эпох. Они родились в аграрную эпоху, затем создавали индустриальное общество, а сейчас живут в постиндустриальную, информационную эпоху, пользуются компьютером и мобильным телефоном. Многие из них буквально шли за сохой в своем детстве, а сейчас ходят с мобильным телефоном. Раньше все было наоборот. Одна эпоха содержала тысячу поколений.
При этом необходимо отметить, что разные страны преодолевают этот демографический переход в различное время. Россия, например, – в конце ХХ века. Арабские страны проходят сейчас. Китай, Индия будут проходить чуть позже. После этого осевого поколения происходит вот что: эпоха становится меньше поколения. Это означает, что в рамках одного поколения мы сталкиваемся с такими вещами, к которым психологически оказываемся не готовы. Я, например, начинал работать на печатной машинке – это была такая сложная техника. Компьютер я узнал уже в зрелом возрасте. Я предполагаю, что в своей старости, дай Бог до нее доживу, столкнусь с тем, что молодое поколение будет встраивать гаджеты в свое тело, будет применять разные химические и физические средства для наращивания своих способностей. То есть будут происходить совершенно немыслимые вещи. Естественно, такие изменения, вернее скорость этих изменений, вызывает стресс. Стресс нарастает, и люди сталкиваются с тем, что кто-то должен все это объяснить.
— Каким образом Вы объясняете причину стресса у современных людей в связи с развитием медиа?
— С профессиональной точки зрения есть две конкретные причины.
Во-первых, это появление новых технических средств и разрушение привычной модели медиа. У многих была иллюзия, что кризис СМИ является циклическим, что экономический кризис закончится и все наладится. Но сейчас все более становится очевидным, что это не циклический кризис, а кризис постоянный, характеризующий закат определенной эпохи. Это закат печатной эпохи, эпохи Гуттенберга.
Во-вторых, повсюду мы можем замечать «нападение» любителей на профессионалов. Это происходит во многих сферах, и в медиа в том числе. Люди, не имеющие специального образования, получили возможность производить для себя продукт приемлемого качества и удовлетворять свои потребности в той или иной сфере. Это касается многих сфер, например, фотографии. Профессия фотографа сжалась до художественной фотографии или фотографии на документ. Все остальные свои бытовые потребности в фотографии люди удовлетворяют сами. Нечто похожее происходит и в медиапотреблении.
Авторский колхоз
— В чем проявляется противостояние любителей и профессионалов в медиа? И в чем собственно заключается причина этого противостояния?
— Люди научились сами удовлетворять свои потребности в информации. И в этом смысле информация перестает быть ценностью. Как мне кажется, в этом проблема и бизнес-модели, и противостояния любителей и профессионалов.
С точки зрения информации, мы можем построить некую пирамиду, наподобие пирамиды потребностей Маслоу. Я называю ее пирамидой читательских предпочтений. В ее фундаменте базовый слой – информация как таковая, просто сведения. Но эта информация является ценностью, только когда она в дефиците. На второй ступени этой пирамиды – специализированная информация. На более высоких ступенях оказывается, что ценностью для потребителя, для читателя, для участника массовых, публичных отношений, становится не получение информации, а распространение информации о себе. Когда люди, вовлеченные в массовую информацию, рассказывают о событии, свидетелем которого они стали, они, по сути, рассказывают о своем отношении к этому событию. То есть все равно рассказывают о себе. Происходит переворот в медиа, когда высвобождается авторство миллиона людей.
Оказывается, что в этой огромной среде рядовой человек, блогер становится свидетелем всех возможных событий. Журналисту нужно специально приехать на место события, а кто-то из огромного числа блогеров обязательно окажется там случайно. И некий абстрактный блогер становится свидетелем всего. В целом, эта среда удовлетворяет потребности самой себя в получении и переработке информации.
Это не спор одного журналиста-профессионала и блогера. Это противостояние тысячи журналистов и миллиона блогеров. Причем среди них и блогеры с хорошими медийными навыками, которые, например, проводят качественные журналистские расследования. В профессиональной, титульной журналистике таких расследований у нас нет и, по политическим обстоятельствам, вряд ли появится в ближайшее время.
— Возможно ли управлять этим противостоянием? Существую ли способы, благодаря которым этот конфликт, если можно его так назвать, следует встроить в бизнес-модель будущего медиа?
— Проблема соперничества профессионалов и любителей достаточно серьезная. При этом, с одной стороны, существует угроза для старых подходов в журналистике, а с другой – открывается огромная перспектива для журналистики, как для сферы гражданской активности. И те профессиональные лидеры, которые понимают, как использовать любительскую журналистику, партизанскую журналистику, начинают создавать новые эффективные структуры, которые я называю «ульевыми медиа». Это такая структура, которая привлекает «пчел», производящих контент, но не отдельных «пчел», а весь рой. Идея взять весь рой, сохранив его природу, так как рой сам знает, где ему собирать мед, – открывает перспективу для перестройки старых редакционных медиа в новые «ульевые медиа».
Рано или поздно все наши СМИ подойдут к такому этапу изменений. Интересно то, что происходит этот процесс перестройки не одномоментно. Какие-то редакции уже давно конвергенты, какие-то уже функционируют как «ульевые медиа». А другие только планируют создать сайт в интернете.
Сегодня главным становится не информационный продукт, а вовлечение людей.
Меняется модель взаимодействия человека с информацией. Если раньше это была трансляция – то есть знающий сообщал всем, – то теперь знающими являются все, но как бы по очереди и случайно. В медиа трансляционная модель меняется на вовлекающую. И эта новая модель предполагает совершенно иные типы бизнеса, иные типы отношений – редакционных, потребительских, контентных и т.д. В этом смысле нельзя думать, что мы просто перенесем контент традиционного СМИ в интернет и все. Так не получится.
Сам себе программный директор
— Каким образом меняется культура потребления медиаконтента? К каким изменениям модели работы медиа это может привести?
— Изменение культуры потребления медиаконтента обусловлена экономическими, социальными и демографическими предпосылками. Я называю последним газетным поколением людей, родившихся в восьмидесятые годы прошлого столетия – поколение московской олимпиады. То есть это последнее поколение людей, приученное к традиционному потреблению СМИ.
Это связано с тем, что, когда они социализировались и знакомились с прессой в возрасте 8 – 10 лет, они приобретали бытовой навык потребления газеты. Каждый ребенок знал, что для того чтобы купить газету, нужно либо отстоять утром очередь у киоска, либо чтобы родители выписали газету. И это признак газетного поколения. Люди, которые родились в девяностые годы, в свои 8 – 10 лет уже знакомились с интернетом. Эти подростки уже не знали, что такое бытовое потребление прессы. Сегодня это поколение 90-х и младше еще видит газету в кафе и в самолете, но просто не догадывается том, что газету можно выписывать.
Это водораздел. Когда поколение восьмидесятых уйдет со сцены – примерно в конце тридцатых годов, – тогда для прессы просто не останется читателя, имеющего бытовой навык потребления газет и журналов.
Экономические основания исчезнут первыми. Затем пропадут социальные, и, в конечном счете, по демографическим причинам исчезнет основа для существования прессы.
Стоит отметить, что поколение московской олимпиады является последним носителям не только навыков потребления печатных СМИ, но и навыков традиционного телесмотрения.
Константин Эрнст, выступая на одной из отраслевых конференций, как-то сказал, что последнее поколение традиционного телевизионного потребления, — это поколение именно восьмидесятых годов. Почему? Потому что это те люди, которые привыкли к программируемому каналу, к «длинному» смотрению; они. как правило, смотрели программы до конца. Новое же поколение девяностых привыкло к клиповому потреблению. И, самое главное, – оно само управляет своим вниманием, оно само может переключиться на другой контент, на другой ролик, оно не хочет зависеть от чьей-то программной политики.
Поэтому основные изменения, которые будут происходить и уже происходят на телевидении, связаны с автопрограммированием. Сегодня человек сам программирует свое смотрение. Если он хочет посмотреть какую-либо программу, он может не ждать, когда она появится в эфире, согласно ТВ-программе. Он берет гаджет, мобильный телефон, компьютер и находит телепередачу в интернете. На самом деле просмотр по запросу (ondemand) началось еще до интернета, с появлением видеомагнитофона. И первая ласточка с точки зрения разрушения телевизионной культуры — это именно магнитофон.
В этой ситуации появляется еще одна интересная тенденция. На выбор современного человека в потреблении медиаконтента влияют рекомендации друзей.
Тот же вирусный редактор, о котором я говорю применительно к прессе, помогает осуществлять и телевизионное предпочтение. Если кто-то посмотрел что-то интересное – ролик, передачу, интервью, то он отправляет ссылку на этот контент. Что, в конечном счете, приобретает масштаб вирусной эпидемии.
Вирусный редактор – распределенное существо интернет, коллективный механизм обнаружения и распространения информации с параллельным очищением ее значимости.
Ульевые медиа – такие медиа, которые сочетают горизонтальную природу «роя» самодеятельных авторов-потребителей с вертикальными механизмами традиционной редакции.
Резюме «МедиаПрофи»
– Сегодня главной задачей СМИ становится не информационный продукт, как таковой, а вовлечение людей в его создание.
– В связи с тем, что история меняет трансляционную модель медиа на вовлекающую, люди получают возможность сообщать о себе. В этой ситуации востребованными станут те инфраструктуры, которые позволяют людям сообщать о себе.
– В обществе появится спрос на журналистику, как на гражданскую активность.
– В редакции будущего значительную роль начнут играть читатели, которые будут делиться друг с другом информацией о себе и о мире.
Андрей Мирошниченко, медиа аналитик, руководитель Школы эффективного текста «Медиа»
Родился в 1970 году. По образованию журналист, кандидат филологических наук. Работал главным редактором в журнале «Банковское обозрение», «Сберегательной газете», «Финансовой России», редактором отдела экономики в «Независимой газете», еженедельнике «Город N». Автор ряда книг по теории и практике массовых коммуникаций. Автор теории смерти газет и концепции вирусного редактора. В феврале 2011 года в свет вышла книга Андрея Мирошниченко «Когда умрут газеты».
Текст: Дарья Татаркова
Журнал «МедиаПрофи», выпуск №7-8 2012.
